Каждый день мне говорят, что сказок на свете не бывает, что они вымерли и никогда больше не вернутся. А я смотрю в ясные глаза моей случайной названой сестры и понимаю - лгут. Мне говорят, что не существует ни в одном из миров чудес, а те, что существуют, давно разошлись с молотка по рукам богачей и пустозвонов. А я ловлю хитрый прищур ее удивительно печальных глаз и понимаю - лгут. Мне твердят, что любое солнце, когда бы то ни было пришедшее в мир, неизменно умирало, что луны и звезды горят по привычке и скоро потухнут, раздавливаемые тоской и ненавистью живущих. Я смотрю на грустные улыбки тех, кто так отчаянно близок запретному забытому волшебству, и понимаю - лгут. В глазах, в изгибе губ, в голосе, мимике, жестах этих странных случайных близких живет свет, который люди считают мертвым. Не важна сторона, не важна печать горя и тишины, клеймом укусов и ранок расползающаяся по их губам - ничего не важно. Важны они сами, их собственный удивительный свет, который еще подпитывает тихую веру в чудо.

Они никогда не говорят о своих мирах так, словно их слова - истина в последней инстанции. Они всегда замалчивают упреки, не осуждая крикливых обманщиков, очень быстро учась прятаться, оставаясь при этом собой. Но горя так ярко, что ни одни чары, даже самые сильные, не укрывают их нездешнего света. Они молчаливо пьяны отчаянием и волшебством, память для них - яд в этом диком удивительном волшебстве, как в бокале самого дорогого вина. Вопреки всему, назло печали, запретам, стенам они идут вперед, словно что-то очень важное зовет их туда. Хотя, почему "словно" - зовет. Зовут. Манят.
Их собственные удивительные миры.

Мне одновременно повезло и не повезло согреваться их восхитительным светом. Смотреть на них исподволь, сквозь ресницы, боясь навсегда обжечь сетчатку, лишиться зрения, не увидеть больше ни толики их волшебства. Однако в тот миг, когда они решат уйти, я открою глаза во всю ширь, не боясь более ничего, надеясь, что этот образ - живых, счастливых, уходящих Домой - навсегда ожогом соберется у самого края глаз. Это, наверное, странное решение для существа, отчаянно стремящегося стать художником, но... я не знаю, как сохранить их свет иначе. Мои руки уже болят и ноют от тщетных попыток нарисовать тот удивительный мир, что я вижу за их разноцветными глазами, до дрожи пробирающими одинаковым выражением нездешнего понимания и тоски. Многие мои рисунки распадались на куски тонкими пепельными бабочками, не в силах передать даже крохотной толики красоты тел, что уж говорить о душах? Я смотрю на них, как в окна тысячи миров, глажу их по волосам, нашептывая сказки, не надеясь удержать в тот миг, когда они решат уйти. Мое отчаянное желание находиться как можно ближе, оберегать и хранить от бед часто пропадает всуе, ведь нет света ярче, чем в их глазах, нет силы большей, чем в сердце каждого их них. Я почти привыкла верить им, почти привыкла понимать, что их мир - бесконечно далекий, но в равной степени близкий, - мне вряд ли когда-нибудь суждено постичь. Только принять и шагнуть в него их маленькой пушистой тенью в надежде, что он примет меня.

Возможно, я найду в себе силы однажды нарисовать их - тех, кто подарил мне надежду, тех, для кого в моей груди разрастается вера. Возможно, я сумею встать с ними рядом, такая же сильная, такая же светлая и живая. Возможно, передо мною откроются двери их сердец, в которые я так отчаянно стучусь, точно зная, что когда-нибудь меня впустят. Откуда знаю? Мне каждый день говорят, что я наивная девчонка, не прожившая на свете достаточно долго, чтобы что-то понять, что до сих пор верю в сказки, которых нет, что по ночам качаю колыбельки чудес и грею под ключицей свет отгорающего солнца. Что я такая же, как Они - сумасшедшая, странная, живая. А я смотрю в их удивленные, но все-таки чуточку улыбающиеся лица, согретые моим теплом, и впервые верю.
Я_Им_Верю.

Перелистывая сотни миров в отчаянном желании себя найти, я каждой строчкой себя Создавала. Вспоминала, творила.
И верила.

И кто мне скажет, что я не достойна вернуться с теми, кого люблю? Многие.
А я всмотрюсь в теплые глаза мира, что открывает передо мной свои отеческие родные объятья, и пойму - лгут.
Они снова мне лгут.

Но это все случится "когда-нибудь". И я жду, смотря в глаза тем, кто ярче десятка солнц. И верю. Им и себе.



Когда-нибудь...